Old Ruthenian Culture

Temčinas S., Języki kultury ruskiej w Pierwszej Przeczypospolitej, in Kuczyńska M. (ed.), Między Wschodem a Zachodem: Prawosławie i unia, Warszawa, 2017 (Kultura Pierwszej Przeczypospolitej w dialogu z Europą: hermeneutyka wartości, t. 11), s. 81–120.

This article continues the study of Ruthenian spiritual culture and aims at the determination of ancient elements in the selected rituals and their parts in folk meteorology, wedding, funeral and birth ceremonials, and beliefs about animals and birds in the all-Slavic context. It is shown that the traditional Ruthenian culture is very close to the West Ukrainian ones on the one hand and that it has substantive differences, which allow considering Ruthenian tradition a separate East-Slavic tradition with deep historical background.

Ульянов О.Г. Оружие «московского дела» в событиях русско-польской войны 1654-1667 годов (по данным описей Государевой оружейной казны) // Война и оружие: Новые исследования и материалы. Труды Третьей международной научно-практической конференции 16-18 мая 2012 г. СПб., 2012. Ч. III. C. 304-320.

http://books.reenactor.ru/?bookid=1925

Opracowanie wydane w ramach projektu "Alpy Karpatom -programu na rzecz uwolnienia potencjału ekonomicznego górskich obszarów Podkarpacia poprzez transfer praktyk szwajcarskich" współfinansowanego przez Szwajcarię w ramach szwajcarskiego programu współpracy z nowymi krajami członkowskimi Unii Europejskiej, realizowanego przez Fundację Karpacką -Polska.

XIV век считается временем упадка восточнославянской историографии. После падения Киева и установления монгольской власти над землями Руси, может показаться, завершаются блистательные века древнеруских летописей. Повесть временных лет (ПВЛ), Киевская летопись, «древнейшие» киевские и новгородские «летописные своды» -всё это остается в прошлом. Вместо них в XIV в. появляются только списки -Синодальный и Лаврентьевский -якобы бледные копии некогда цветущей литературы. Забылись излишне резкие, но в основе рациональные, призывы Михаила Каченовского и братьев Строевых (Павла и Сергея) к тому, чтобы перенести внимание исследователей летописания с XI в. на XIV в., т.е. на то время, когда создавались непосредственно дошедшие до нас в рукописях произведения.

Львівське відділення Інституту української археографії та джерелознавства ім. М.С. Грушевського НАН України Науково-дослідний центр «Рятівна археологічна служба» Інституту археології НАН України Центр міської історії Центрально-Східної Європи Центральний державний історичний архів України, м. Львів Інститут геоінформаційних систем (Львів)

Проаналізовано особливості архітектурної композиції львівської церкви Успіння Пресвятої Богородиці (1591-1692); вивчається можливість зміни проектного рішення у процесі будівництва, вказано імовірний прототип первинного проектного задумупервісна церква св. Юра у Львові.

U srpskoj i hrvatskoj nauci gotovo nezapaženo je prošao zbornik Ruskij solovej  Mihajla Vrabelja (1866 – 1923) objavljen u Užgorodu 1890. Za Rusine-Ukrajince, koji zajedno sa Srbima, Hrvatima, Slovacima, Mađarima, Nemcima, Jevrejima, Romima, Cincarima i drugim narodima, vekovima žive u multinacionalnim i multikulturalnim sredinama Bačke i Srema, Vrabeljev zbornik predstavlja „knjigu sa kojom su bačvansko-sremski Rusini prvi put stupili na istorijsku scenu kao duhovni i naconalni subjekt“

Грамота патриарха Константинопольского Дионисия, отправленная в Новгород в 1467 г. и утверждавшая Григория Болгарина в качестве единственного законного Киевского митрополита, сохранилась в двух списках, вклеенных в одно рукописное Евангелие. Исследование этих списков показывает, что один из них датируется временем посольства и оформлен как грамота, а не как книжная копия. Это позволяет предположить, что перед нами список перевода, бывший в руках у послов. В приложении приведена публикация грамоты по старшему списку с разночтениями по копии XVII в.
The Letter issued by the Patriarch Dionysius of Constantinople was sent to Novgorod in 1467 and affirmed Gregory Bulgarian as the only legal Kiev
Metropolitan. It is known in two handwritten copies, glued into the same
Gospel of 16th century. The research of these copies let us ascertain that one of them was written in 1460th and had the form of the document, not of the bookish copy. We can suppose that ambassadors had this Slavic version of the Letter with them in Lithuania. The Supplements include the text of the Letter according to the oldest copy with alternative readings according to the copy of 17th century.

For the first time not only a precisely dated work of a great ancient Russian icon-painter Andrey Rublev but also a miniature of doubtless Rublev’s work is introduced into science. It is really providential that a scientific discovery fell on the 575th year from the death of a reverend icon painter, who departed in God on October 17, 1428.

Рахно К.Ю. Два мотива сармато-аланского происхождения в средневековой религиозной литературе // Нартоведение в XXI веке: современные парадигмы и интерпретации: сборник научных трудов. ФГБУН СОИГСИ ВНЦ РАН и РСО-А.  – Владикавказ: ИПЦ СОИГСИ ВНЦ РАН и РСО-А, 2015. – С. 230-242.

В исследованиях и реконструкциях дохристианских верований восточных славян одно из центральных мест традиционно принадлежит «Збручскому идолу». Это изваяние -«визитная карточка», «лицо», безошибочно узнаваемый яркий образ всего славянского язычества, фигурирующий на обложках десятков, если не сотен, научных и научно-популярных книг. Количество посвященной ему литературы огромно: историки, археологи, искусствоведы, культурологи, этнографы, лингвисты, краеведы -всех уже более полутора столетия привлекает загадка изваяния, семантика его изображений и история находки.

A mysterious church The Chronicle of Thietmar of Merseburg (d. December 1, 1018) is an invaluable source for the history of Rus 2 and Kyiv in the early eleventh century. It is broadly accepted that the bishop of Merseburg composed his Chronicle between 1012 and 1018. 3 The text survives in its original manuscript. Although Thietmar did not visit Rus himself and received mainly secondhand information, he relied on eyewitness accounts of his contemporaries. This empirically distinguishes his information from that of the Primary Chronicle of Rus, or Povest vremennykh let (hereafter, PVL), which was composed in the 1110s. The Chronicle of Thietmar of Merseburg provides some exclusive details about Kyiv and the political turmoil following the death of Volodimir the Great. It contains inter alia the first description of Kyiv and its churches. The Chronicle's account of the events of 1018 and its mention of the church of St. Sophia-Wisdom in Kyiv is the focus of this article. The passage is found in Book VIII, 32 of the Chronicle. There Thietmar recounts the triumphal entrance of Polish Duke Boleslav the Brave and his son-in-law Sviatopolk into Kyiv and their reception by the "Archbishop" of the city: Archiepiscopus civitatis illius cum reliquiis sanctorum et ceteris ornatibus diversis hos advenientes honoravit in sancte monasterio Sofhiae quod in priori anno miserabiliter casu accidente combustum est ('When they arrived, the archbishop of that city received them at the church of St Sophia with relics of the saints and other kinds of 1 I am grateful to Oleksii Tolochko and Olga Strakhov for valuable advice and useful corrections of my text. 2 This article uses 'Ruthenian' for the adjectival form of the word 'Rus'.

Imported Goods of Ruthenian Types in the Area of Prussians in the 10/11–14 th Centuries
Summary
The number and variety of imported goods of Ruthenian
types in the area of Prussians, and particularly – in
Sambia, suggests long-term contacts between Ruthenian
principalities and Prussians at least from the end of the
10th to, the latest, end of the 13th – beginning of the 14th
centuries. Ruthenian imports could reach Sambian peninsula
both using main trade routes, including these going
through the territory of Poland, and by hypothetical
contacts of Prussians with Ruthenian warrior elites, merchants,
artisans and other social groups. This could clarify
popularity of Ruthenian type mass imports, weapons
and partially horse harnesses, including expensive and
elitist objects, as well as of the appropriate decor, which
reflects not only some everyday life preferences (similar
fighting techniques etc.), but also the attractiveness of
Ruthenian symbols of «power and rule» for Prussians.
Quite elaborated typology and chronology of Ruthenian
antiquities gives an opportunity to clarify and correct
dating both for mass Ruthenian imports in Prussian area,
and for separate graves and even cemeteries, where they’ve
been occurred. Altogether with well developed typologies
of the Western antiquities of the Middle Ages, Ruthenian
data should be the basis for a more accurate chronology of
Prussian material culture of the 10–13th centuries.
Plenty of imported goods found in Prussian graves
demonstrates the cultural identity that way can be expressed
in a combination of several «untypical» features,
initially with no purely «ethnographic» context.

L’article propose un examen des sources littéraires concernant la représentation de la Mère de Dieu entourée  de  prophètes  dans  l’art  orthodoxe.  Le  débat  concerne,  d’une  part,  la  description  du  thème  dans l’Herminia de Denys de Fourna, que la critique cite depuis une étude où W. Podlacha a décrit les fresques de  Bucovine  (1912); d’autre  part,  sur  une  longue  tradition  hymnographique  et  homilétique  qui  traite  des préfigurations bibliques de la Mère de Dieu. Cette tradition, témoin de la concordance entre l’Ancien et le Nouveau Testament, concerne l’Acte de l’Incarnation, comme soutenu par N. Kondakov (1915) et J. Myslivec (1969). D. Mouriki (1971), В. Mилановић (1991) et O. Etingoff (2000) ont également souligné que le titre de l’hymne décrit dans l’Herminia peut être attribué au troparion Ἄνωθεν οἱ προφῆται,  conservé dans un Triodion du XIe  siècle du monastère de Sinaï (Sinait, gr. 736, fol. 71), lequel a été inclus dans le Canon des Prophètes lu pendant le premier dimanche du Carême et attribué au patriarche Germain i de Constantinople. Certains chercheurs ont identifié l’auteur de l’hymne liturgique avec Jean Coucouzèle de la Grande Lavra du Mont Athos (c. 1280-c. 1360) ou avec Jean Kladas de Sainte-Sophie à Constantinople (la fin du XIVe -début du XVe  siècle), mais il semblerait que Jean Coucouzèle n’a ajouté que la composante musicale au Canon of Prophètes, un texte qui été déjà mis en rapport avec Saint Germain, comme supposé par Jean Gouillard (1967). Il faut savoir ensuite que les icônes les plus anciennes de ce type iconographique sont conservées au Mont Athos et au Mont Sinaï, voire qu’elles remontent au XIe -XIIIe  siècles. En même temps, cette manifestation de la Concordia veteris et novi testamenti a gagné en popularité dans l’art du XIIe  siècle, à la fois en Occident et en Orient. De toute évidence, l’hymne Ἄνωθεν οἱ προφῆται et l’hymne Akathistos ne sont pas les seuls écrits que l’on peut citer dans la discussion des sources. Nul ne peut négliger l’importance des textes patristiques. Or, parmi les sources littéraires du thème peuvent se retrouver la Quatrième homélie sur la Nativité de la très sainte Mère de Dieu par saint André de Crète (pg, vol. 97, col. 862-882) ; le Sermon i: sur la Dormition de sainte Marie par Jean Damascène (sc 80, 80-121) ; la Première homélie sur la Présentation de la sainte Mère de Dieu par St. Germain i, patriarche de Constantinople (pg, vol. 98, col. 291-310) ; l’Homélie sur la présentation de Marie au Temple par saint Taraise (pg, vol. 98, col. 1491-1494) ; et l’Encomium sur la Dormition de notre sainte Dame par saint Théodore le Stoudite (pg, vol. 99, col. 719-729). Le fait d’inclure dans l’assemblée qui entoure la Vierge Marie les représentations des défenseurs du culte de la Mère de Dieu et du culte des icônes – saint Joseph l’hymnographe, saint Théophane, saint Côme de Maïouma et saint Jean Damascène – permet d’entendre que ce type de représentation a certainement été élaboré après la crise iconoclaste, le moment où le choix de ces quatre poètes principaux a été établi.

В статье подробно анализируется древнейший памятник книжной культуры Беларуси — Туровское Евангелие. Автор рассказывает об истории находки этого памятника, характеризует его содержание, язык, шрифт, художественное оформление и т. д. Особое внимание уделяется выяснению происхождения этой книги. Отмечается, что Туровское Евангелие является не только древнейшей книгой, найденной на территории современной Беларуси, но и одним из наиболее древних книжных памятников, созданных в Восточной Европе. Художественное оформление и особенности языка книги свидетельствуют о том, что она могла быть создана в середине ХІ в.

The most ancient monument of book culture of Belarus — the Turau Gospel — is analyzed in detail. The history of a find of
this monument, its contents, language, script, decorating, etc. is discussed. Special attention is paid to clarification of the origin of this book. The fact is noted that the Turau Gospel is both the most ancient book found in the territory of contemporary Belarus, and one of the most ancient book monuments created in the Eastern Europe. The decorating and specifi c features of language of the book testify that it could have been created in the middle of the 11th century.

Суша, А. А. Тураўскае Евангелле – самая старажытная кніга Беларусі / Алесь Суша // Беларускі гістарычны часопіс. – 2015. – № 8. – С. 22–32

The article explores the place of visual culture in the intellectual networks that bound Kyiv to other medieval centres. It takes as its subject the mid to late-twelfth-century Church of St Cyril of Alexandria, one of the two most significant surviving medieval structures in Kyiv. The church preserves approximately 750-800 square meters of original fresco painting.1 This article does not survey all of these remains, but focuses on the south apse, which preserves a fresco cycle depicting the life of St Cyril of Alexandria (c. 376-444). The fresco cycle is the only known representation of the life of the Alexandrian prelate, who, as one of the leading church fathers of Early Christianity, was lauded for his doctrinal victory over Nestorios at the Third Ecumenical Council of Ephesos in 431. There is no evidence of another ecclesiastical foundation dedicated to the St Cyril in the Orthodox world.2 Not only is the imagery preserved in the Kyivchurch unique in its subject matter, but the context for the creation of this imagery remains oddly under-researched.
Usually, the dedication and imagery of the Kyiv church are explained away in terms of patronage, with scant attention paid to the ecclesiastical context or visual language of the frescoes. This article proposes a completely new analysis of the fresco cycle, one that highlights mid-twelfth-century cultural and ecclesiastical preoccupations in Kyiv and Constantinople. It uses unpublished Byzantine sources, which, coupled with the internal evidence of the images, suggests that the Kyiv cycle was skilfully constructed of mnemonic visual schemes most likely in response to a mid-twelfth-century surge in St Cyril’s popularity in the context of the theological debate on the meaning of the words ‘Thou art He Who offers and is offered and receives’ in the Prayer of the Cherubikon.
Of equal importance is the way this article approaches imagery; it accepts the immediacy of the testimony of images—their ability to capture a historic moment; it also remains conscious of the fact that what one sees depends on the imperatives that inform one’s visual comprehension. It recognises that images partake in intellectual exchange in ways that are similar to, but also different from words.

Ukrainianists and Belarusianists traditionally assumed that “Ukrainian” and “Belarusian” authors of the middle period of the East Slavic language history wrote essentially in their own respective mother tongues or even native dialects; linguistic features belonging to dialects of the other of the two modern nations were regarded as “foreign” influences due to the close political and cultural ties between “Ukrainians” and “Belarusians”. Nowadays more and more scholars come to acknowledge the existence at that time of a common Ruthenian literary standard. However, the relationship between this standard variety and the diversity of the Ruthenian dialects is still rather unclear. As the Ruthenian questione della lingua, i.e. the problem of choosing a dialect basis for the standard variety, was never discussed explicitly (mainly because of the overwhelming importance of Polish and Church Slavonic in the Ruthenian metalinguistic discourse), the role of intermediate dialects (e.g. Polissian), dialect mixing (e.g. Vilna and Galicia), the acceptability of individual dialect features, and linguistic conservatism (e.g. in orthography) for the standardization of Ruthenian remain to be thoroughly evaluated. This is what this paper tries to do.

Темчинас С., Сколько раз чешская книга «Луцидарий» переводилась на руську мову, in Винниченко І., Корольов І., Пластун Н. (сост.), Україна–Литва: історичні, мовно-культурні та туристські паралелі: Матеріали міжнародної науково-практичної конференції (Київ, 19 листопада 2021 р.), Київ, 2021, с. 24–27.

Описание рукописей, хранящихся в Библиотеке Российской академии наук, включает в себя тексты, связанные с церковным правом. Описание охватывает 103 славянские рукописные книги XV–XX века, описанные постатейно. В описание вошли Кормчие книги, номоканон «Зонар», Пандекты и Тактикон Никона Черногорца, Алфавитная синтагма Матфея Властаря, «Епитоми» Константина Арменопула, Апостольские постановления «Климента Римского», Стоглав, номоканоны и сборники смешанного состава, а также авторские материалы исследователей, изучавших славянские рукописи по церковному праву в XIX–XX вв.
Описание сопровождено указателем инципитов, а также именным и географическим указателями. Книга рассчитана на археографов, историков, филологов, занимающихся изучением церковного права, славянского рукописного наследия и истории науки.