DAVID I. DUBROVSKY'S FUNCTIONALIST THEORY OF CONSCIOUSNESS

ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕРИЯ 7. ФИЛОСОФИЯ. 2024. Т. 48. № 5. С. 38–53 LOMONOSOV PHILOSOPHY JOURNAL. 2024. Vol. 48. No. 5. P. 38–53 ФИЛОСОФИЯ СОЗНАНИЯ Научная статья УДК 1(091) doi: 10.55959/MSU0201-7385-7-2024-5-38-53 ФУНКЦИОНАЛИСТСКАЯ ТЕОРИЯ СОЗНАНИЯ Д.И. ДУБРОВСКОГО А.А. Жудина Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, 119991, Ленинские горы, МГУ, учебно-научный корпус «Шуваловский», г. Москва, Россия ФГАОУ ВО «Первый МГМУ И.М. Сеченова» Минздрава России (Сеченовский университет), 119991, ул. Трубецкая, д. 8, с. 2, г. Москва, Россия Аннотация. Статья посвящена анализу основных посылок и выводов теории сознания Д.И. Дубровского, основанной на информационном подходе. Приводится краткий обзор статистических теорий информации, которые оказали влияние на развитие подхода Дубровского. Обозначается его позиция в вопросе о философском исследовании сознания. Анализу подвергается положение о функциональной связи сознания и мозговых процессов, при которой возможно построение нередукционистской теории сознания. При исследовании специфики информационной причинности и свободы воли отмечается, что сознание в качестве информации воздействует на поведение на уровне феноменологического описания индивида. Оценить влияние явлений субъективной реальности на управление мозговыми процессами с позиции первого лица представляется затруднительным. Утверждается, что отношение воплощенности сознания в мозговых процессах ведет к возможности функциональной редукции и отождествлению сознания с мозговыми процессами. Ключевые слова: функционализм, информационный подход, Дубровский, философия сознания, проблема сознание-мозг, ментальная причинность © А.А. Жудина, 2024 38 PHILOSOPHY OF CONSCIOUSNESS Original article DAVID I. DUBROVSKY’S FUNCTIONALIST THEORY OF CONSCIOUSNESS A.A. Zhudina Lomonosov Moscow State University, Leninskie Gory, Moscow, Teaching and Scientific Building “Shuvalovsky”, 119991, Russia I.M. Sechenov First Moscow State Medical University (Sechenovskiy University), 8/2 Trubetskaya st., Moscow, 119991, Russia Abstract. The article is devoted to the analysis of the basic assumptions and conclusions of David I. Dubrovsky’s theory of consciousness based on the information approach. A brief review of statistical theories of information, the provisions of which influenced the development of D.I. Dubrovsky’s approach, is given. The position of Dubrovsky in the question of philosophical study of consciousness is outlined. The position on the functional connection between consciousness and brain processes is analyzed, under which a non-reductionist theory of consciousness can be constructed. When analyzing the specificity of informational causality and free will, it is noted that consciousness as information influences behavior at the level of phenomenological description of an individual. It is difficult to assess the influence of subjective reality phenomena on the control of brain processes from a first-person perspective. It is argued that the attitude of embodiment of consciousness in brain processes leads to the possibility of functional reduction and identification of consciousness with brain processes. Keywords: functionalism, information approach, Dubrovsky, philosophy of mind, mind-brain problem, mental causality В современных междисциплинарных исследованиях проблемы сознание–мозг особый интерес представляют информационные подходы, согласно которым процессы в мозге понимаются как информационные: мозг получает сигнал, обрабатывает его и содержание сигнала может стать доступным сознанию. На развитие информационных подходов оказала влияние наука кибернетика. Однако данные подходы недостаточно внимания уделяли содержательной стороне информационного процесса, которая, понимаемая как субъективный опыт, представляет собой один из основных вопросов в философии сознания. С 1960-х гг. Давид Израилевич Дубровский развивает информационный подход к исследованию отношений сознания и мозга, в котором учитываются семантический и прагматический аспекты информации. Подход Д.И. Дубровского может 39 быть назван нередуктивным материализмом, поскольку он определяет сознание как функцию мозга и обосновывает специфический статус субъективной реальности. Прежде чем перейти непосредственно к анализу некоторых положений теории Дубровского, необходимо рассмотреть предварительные идеи Н. Винера о кибернетике и К. Шеннона о статистическом понимании информации. Отталкиваясь от положений теорий Винера и Шеннона, Дубровский формулирует собственный информационный подход. Кибернетика и статистическая теория информации Норберт Винер считается одним из основателей кибернетики как научной дисциплины, с помощью которой он пытается объединить исследования в области коммуникационных технологий, психологии, социологии, биологии и медицины. В центре его исследований находится автоматическая машина, природа которой не имеет значения, поскольку важнейшим условием для общения систем между собой является их движение в одном и том же временном направлении. С точки зрения коммуникационных технологий, одним из основных понятий, помимо сообщения, уровня помех (шума) и метода кодирования, является количество информации. Н. Винер не проясняет понятие информации. Он утверждает, что «информация есть информация, а не материя и не энергия», поскольку «механический мозг не секретирует мысль, как печень желчь, как писали об этом раньше, также он не выделяет ее в форме энергии, как выделяют свою энергию мускулы» [1, 96]. Он подчеркивает, что «“мыслительные” способности вычислительной машины не являются органическим свойством самой машины как конструкции, а определяются той информацией, в частности программой, которая вводится в машину человеком» [2, 144]. В другой работе Винер дает следующее определение: «Информация — это обозначение содержания, полученного из внешнего мира в процессе нашего приспособления к нему и приспосабливания к нему наших чувств» [3, 31]. Именно это определение в качестве основы для своей теории использует Дубровский [4, 414]. Другими словами, согласно Винеру, информация представляет собой содержание сигнала. Однако для Винера важнее исследовать технические способы передачи сигнала и минимизации количественных потерь, а не конкретное содержание сигнала. Параллельно с Винером, Клод Шеннон также развивает статистическую теорию информации. При этом Шеннон намеренно исключает вопрос о содержании сообщения, утверждая следующее: 40 «Часто сообщения имеют значение (meaning); то есть они относятся или соотносятся в соответствии с некоторой системой с физическими или концептуальными сущностями. Эти семантические аспекты коммуникации не имеют отношения к инженерной проблеме. Существенным аспектом является то, что фактическое сообщение — это сообщение, выбранное из множества возможных, а не только то, которое будет выбрано на самом деле, поскольку на момент проектирования этого нельзя определить» [5, 31]. В связи с этим для Шеннона также важнее изучить механизмы передачи сигнала, в котором содержится сообщение. Шеннон ограничивает себя техническим аспектом понятия информации и намеренно воздерживается от аспектов семантики и прагматики. Уорен Уивер включил теорию информации Шеннона в более объемный научный контекст. Термин «коммуникация» Уивер понимает в более широком смысле: «Слово “коммуникация” будет использоваться здесь в очень широком смысле и включать в себя все процедуры, с помощью которых один разум может воздействовать на другой» [6, 3]. Согласно Уиверу, проблема коммуникации распадается на три аспекта [6, 4]: 1) техническую проблему: насколько точно могут быть переданы символы; 2) семантическую проблему: насколько точно символы сохраняют задуманное отправителем значение во время передачи; 3) проблему эффективности: насколько точно совпадают ожидаемый и фактический эффекты, произведенные полученным сигналом. Хотя понятия информации Уивер также не проясняет, сформулированные им аспекты проблемы коммуникации учитывают семантический и прагматический уровни. Он не выходит за рамки статистической теории информации и не раскрывает данные уровни применительно к самой сущности информации. Уивер придерживается мнения, что Шеннон предлагает решение первого аспекта, то есть технической проблемы [6, 8]. Однако Уивер также не видит препятствий для применения соответствующих результатов к двум другим аспектам [6, 28]. Идеи Винера, Шеннона и Уивера о статистической теории информации главным образом отображают технические аспекты передачи информации между системами, как минимум одна из которых может быть представлена электронным устройством. Для них основным объектом исследования являются сигнал и средства его передачи, а также минимизации уровня шума при передаче сигнала. 41 Хотя в теории Винера и Уивера есть рассуждения о семантическом и прагматическом аспектах коммуникации, они не относятся к информации как таковой — скорее, речь идет об успешности акта коммуникации, в котором адресат получает сигнал и расшифровывает его соответствующим образом. Основываясь на общем определении информации Винером и статистической теории информации Шеннона и Уивера, Дубровский предлагает собственный информационный подход, в котором семантическому и прагматическому аспектам информации придается большее значение. О философском исследовании проблемы сознание–мозг Стоит отметить позицию Д.И. Дубровского относительно философского исследования проблемы сознание–мозг. В более ранних работах он отмечает, что «часто встречающееся отождествление понятия о психических явлениях с философской категорией сознания неправомерно и создает дополнительные трудности в анализе сущности психического» [7, 164]. Возможно, подобная позиция связана с тем, что некоторые советские философы редуцировали сознание к процессам в мозге или особенно подчеркивали социальную обусловленность сознания. Можно выделить работу В.П. Тугаринова «Философия сознания» 1971 г., в которой предпринимается попытка объединить данные тенденции и выделить сознание человека как высшую форма психики [8, 12]. Дубровский и в настоящее время скептически относится к исследованию проблемы сознание–мозг аналитическими философами. Согласно его взглядам, необходимо различать психофизиологическую и психофизическую проблемы. Первая является научной и находится в поле исследований психологии, психиатрии, когнитивной науки, в то время как психофизическая проблема — вопрос о соотношении духовного и материального — является философской [9, 12]. Дубровский называет свою теорию научной. В связи с этим необходимо прояснить понимание им сознания. В.В. Васильев предлагает выделять два аспекта сознания: в узком смысле оно может пониматься как противоположное бессознательному, в широком — как ментальные состояния, интенциональные и неинтенциональные [10, 33]. Сознание в узком смысле «не является специфическим феноменом и... главное в нем — функциональная организация, которая может быть исчерпывающе описана на нейронном или на более абстрактном функциональном уровне» [10, 33]. Дубровский рассуждает о сознании в узком смысле и под субъективной реальностью, сознанием понимает психическое: 42 «…любое психическое состояние — ощущение, мысль, эмоциональное переживание и т.п. — может рассматриваться... как субъективное выражение (обнаружение, проявление для личности) соответственных мозговых нейродинамических комплексов» [7, 105]. Явление субъективной реальности также, по мысли Дубровского, всегда интенционально, что позволяет рассматривать данное явление как информацию о чем-либо. Различение легких и трудной проблем сознания Дубровский считает условным и малопродуктивным, хотя оно и позволяет подчеркнуть нередуцируемость сознания. При решении легких проблем «неизбежно всплывает вопрос о роли качества субъективной реальности» [11, 144]. Другими словами, трудной проблемы как таковой нет, — решая легкие проблемы и указав функции сознания, можно ответить на вопрос: почему сознание существует? Функционализм Д.И. Дубровского В общем виде начало разработки информационного подхода было представлено Дубровским еще в кандидатской диссертации [12], однако наиболее полное его изложение отражено в его докторской диссертации, где подчеркивается, что «именно физиологическая кибернетика, концентрирующая внимание на исследовании информационных процессов в нервной системе и головном мозгу, формирует весьма важные средства для объяснения природы психических явлений и для понимания характера связи психических явлений с нейродинамическими мозговыми комплексами» [4, 249]. Согласно Дубровскому, информационные процессы присущи только живым высокоорганизованным системам и представляют собой выражение активности системы по отношению к окружающей среде [4, 396]. Другими словами, живой организм, руководствуясь собственными целями, «фильтрует» и ассимилирует элементы внешней среды, в результате чего возникает сигнал информации — «внутреннее состояние самоорганизующейся системы» [4, 399]. Подобное понимание информации Дубровский называет «функциональным», поскольку информационные процессы приписываются только живым организмам. Информационные подходы Винера, Шеннона и Уивера Дубровский именует «атрибутивными», так как в данном случае информационные процессы считаются атрибутом любого материального объекта. В этом он видит недостатки статистических теорий информации — при таком подходе информации можно приписывать лишь синтаксические характеристики [4, 390]. Синтаксис информации описывается физическими терминами (нервные импульсы, нервные сети и т.д.), в то время как семантика 43 и прагматика описываются в понятиях смысла, содержания, интенциональности, воли. Между этими системами понятий нет прямых логических связей, что иллюстрирует разрыв в объяснении, который Дубровский пытается устранить с помощью своего подхода. Функциональный подход к информации «позволяет провести четкую методологическую грань, отделяющую собственно физические и химические процессы от информационных» [13, 97], хотя между ними и сохраняется определенная связь. В то время как носитель является физико-химическим явлением, информация свободна от этих характеристик, но может быть воплощена только в носителе, причем одна и та же информация может быть передана разными носителями [9, 14]. Воплощенность информации в физическом носителе и инвариантность информации по отношению к физическим свойствам носителя являются первыми двумя постулатами теории Дубровского. Д.И. Дубровский отмечает, что явлениям субъективной реальности нельзя приписывать физические, химические свойства, поскольку она обладает особым онтологическим статусом [9, 11], в связи с чем и возникает вопрос о связи ментального с мозговыми процессами. Согласно третьему постулату теории, явление субъективной реальности представляет собой информацию о каком-либо переживаемом в данный момент объекте, явлении. Субъективная реальность является специфическим и неотъемлемым качеством сознания, она включает в себя как отдельные явления (восприятия, мысли, желания), так и ощущение принадлежности данных явлений Я: «...всякое явление сознания содержит одновременно как сознание себя, так и сознание иного» [14, 111]. С точки зрения функционализма как направления психологии, задачей исследования сознания является не выявление отдельных механизмов и элементов сознания и их отношений между собой, а изучение функции субъективных переживаний в процессе адаптации организма к окружающей среде во многом на основании идей эволюционной теории Ч. Дарвина. Элементы «психологического» функционализма можно обнаружить в рассуждениях Дубровского: «В ходе эволюции произошел переход от одноклеточных организмов к многоклеточным; жизнь многих из них требовала активного передвижения в окружающей среде. Именно эти обстоятельства и привели к возникновению нового типа информационных процессов в форме субъективно переживаемых состояний, выполняющих необходимые жизненные функции у ряда сложных самоорганизующихся систем» [15, 96]. Основная задача сознания — управление системой и поддержание ее целостности. В связи с этим вопрос о 44 различении, например, феноменального сознания и сознания доступа не ставится. В философии сознания один из тезисов функционалистского проекта — «нейтральный характер функций» — означает, что «виды ментальных состояний следует считать не материальными или идеальными свойствами, а нейтральными функциональными состояниями» [16, 157]. В связи с этим требуется исследование не самой природы носителя, а его отношений и связи с ментальными состояниями. Можно предположить, что сущность данных отношений выражается Дубровским в понятии кодовой зависимости, которая представляет собой связь между явлением субъективной реальности и нейродинамической системой, «носит характер исторического новообразования и в этом смысле случайна» [9, 15]. При этом подчеркивается роль нейронаучных исследований, поскольку для понимания кодовой зависимости необходимо «знать устройство этого носителя, надо расшифровать его кодовую структуру» [9, 18]. Можно отметить, что «функциональный подход, будучи основным в кибернетическом изучении психики, для прямых — физиологических и психологических — исследований психики является уже подсобным, вспомогательным в таком исследовании... потому, что он в данном случае исследует не все многообразные функции живого организма, а лишь информационные и управленческие» [8, 172]. В теории сознания Дубровского «вспомогательными» являются, скорее, результаты достижений науки о мозге и об эволюции живых существ, поскольку информационные и управленческие функции психики не сводятся к мозговым процессам и находятся с последними в функциональной связи, а не причинно-следственной. Отношение воплощенности и специфика сознания Кодовая зависимость также качественно отличается от физической связи, «выражает специфику информационных процессов» [9, 16]. Однако специфика кодовой зависимости остается недостаточно проясненной, особенно в связи с введением Дубровским понятия информации об информации. Явление субъективной реальности представляет собой не просто информацию, а информацию об информации. Для того чтобы мозговые нейродинамические комплексы обрели форму субъективной реальности, необходимо их двухступенчатое кодовое преобразование: на первом этапе информация пребывает «в темноте», на втором — информация открывается для Эго-системы, для личности [9, 34]. Эго-система, или самость, есть особая структурно-функциональная подсистема мозга, в которой представлено Я. В связи с этим 45 С.Ф. Нагуманова замечает: «…остается, однако, не ясным, почему первое кодовое преобразование на уровне эго-системы остается в темноте, а второе преобразование открывает информацию для самости» [17, 141]. Можно предположить, что речь в первом случае идет обо всех процессах в мозге, а во втором — о процессах нейронной активности, предшествующих возникновению сознательных переживаний. Характер кодовой зависимости, представленный на первом этапе, исследуется разделами биологии — здесь важен механизм преобразования и передачи информации электрическими импульсами и нейромедиаторами. Второй этап может быть описан на уровне взаимодействий отделов мозга между собой, когда в определенные зоны поступает обработанная на первом этапе информация и на ее основе выбирается поведенческая программа. Но за этим должен следовать еще один этап, а именно осознание, иначе мы остаемся на уровне исследований процессов в мозге. Д.И. Дубровский отмечает: «…состояние субъективной реальности знаменует новый тип деятельной активности живой системы. Это состояние бодрствования, внимания, настороженности, постоянной готовности к немедленному действию, состояние поиска необходимых средств существования, зондирования опасности и отправления жизненно важных функций» [9, 34]. Однако данные состояния реализуются и управляются самой нервной системой без необходимости их осознавания. Психофизиолог П.В. Симонов в рамках своей потребностно-информационной модели выделяет три типа биологических потребностей. Одним из них являются витальные — пищевое и питьевое поведение, оборонительное поведение, умение избегать опасности, сон и бодрствование, экономия сил, гомеостаз [18], которые и приводятся Дубровским. Центром биологических потребностей являются гипоталамус и миндалина, которые также отвечают за формирование потребностей. Например, медиальные зоны гипоталамуса, анализируя химический состав крови, способны вызывать пищевую и питьевую мотивации. В связи с этим из приведенного рассуждения Дубровского трудно сделать вывод о специфике субъективной реальности. О принципе инвариантности информации по отношению к носителю Симонов рассуждает следующим образом: «…трудно допустить, чтобы какое-нибудь изменение в содержании психического образа не имело в своей основе соответствующего изменения нейродинамики. Что это за таинственное психическое безразличие к своему нейрофизиологическому “коду”?» [19, 5]. С этим можно согласиться. Если информация есть содержание сигнала, то при его изменении можно получить разное содержание. Однако в теории 46 Дубровского подобное изменение содержания не учитывается ввиду феномена информации об информации, или «осознания осознания (отображения отображения)» [14, 305]. Зрительный образ не может быть непосредственно передан обонятельным нервом, но информация о предположительно вкусной пище может быть передана с помощью изображения или определенного аромата. Тогда можно предположить, что информация как явление субъективной реальности инвариантна по отношению не к носителю, а к информации, которая зависит от свойств своего носителя. Интересен вопрос о реципиенте информации. Из рассуждений Дубровского не совсем понятно, что представляют собой «личность», «Я» и как они соотносятся с эго-системой мозга: эго-система «включает генетический и биографический уровни диспозициональных свойств индивида, образует высший, личностный уровень мозговой самоорганизации и управления… воплощает личностные особенности индивида, способность личности к волеизъявлению» [9, 30–31]. Если субъективная реальность есть проявление для личности нейродинамических комплексов мозга, а личность воплощена в эго-системе мозга, то можно предположить, что субъективная реальность представляет собой проявление для эго-системы нейродинамических комплексов. Тогда ставится под сомнение специфический статус субъективной реальности и попытки ее объяснения с позиции нередуктивного материализма. Отношение воплощенности, или реализации, ведет к возможности функциональной редукции [20, 374], модель которой может иметь следующий вид: 1) явление субъективной реальности А характеризуется своей каузальной ролью Р; 2) каузальная роль Р может реализовываться только определенным состоянием нейродинамической системы мозга Х; 3) тогда А тождественно Х. Первая посылка основана на способности явлений субъективной реальности оказывать причинное действие, что выражается Дубровским в понятии информационной причинности, о чем будет сказано далее. Вторая посылка вытекает из отношений воплощенности явления субъективной реальности в нейродинамической системе мозга и взаимооднозначного соответствия между ними [9, 15]. Отвечая на комментарии В.В. Васильева, Дубровский рассуждает: «…если я допускаю необходимую воплощенность квалиа (информации) в нервном коде, то непонятно, зачем нужны квалиа, и я попадаю якобы в замкнутый круг» [11, 167]. Ответ на вопрос «зачем нужны 47 квалиа, или субъективная реальность?» в целом понятен — квалиа осуществляют управление и поддержание целостности живой системы. Однако допущение воплощенности субъективной реальности и «личности» в системе мозга может привести к убеждению, «что все те функции, с которыми предположительно связаны квалиа, могли бы быть реализованы без них» [10, 185]. Другими словами, понятия квалиа, субъективной реальности, личности могут считаться избыточными, поскольку возможно объяснение функций данных явлений на уровне мозговых процессов. Ментальная причинность Специфика ментальной причинности в теории Д.И. Дубровского определяется принципом инвариантности. Ментальная причинность, наряду с психической, является видом информационной причинности. Отличие ментальной причинности от психической в том, что в случае последней каузальное действие производят не только сознательные, но и бессознательные явления. Информационная причинность проявляется, в частности, в процессах коммуникации: «Когда я говорю студенту: “Подойдите ко мне!”, и он совершает это действие, то оно вызывается и определяется не физическими свойствами произнесенных мной слов, а именно выражаемой с их помощью информацией, ее семантическими и прагматическими особенностями… Это подтверждается тем, что точно такое же следствие я могу вызвать другими словами и вообще самыми разными по своим физическим свойствам сигналами» [9, 28]. Информационная причинность не противоречит физической и представляет собой «нечто самостоятельное» [11, 166]. Введение понятия информационной причинности также кажется несколько избыточным для научного исследования проблемы сознание–мозг. Дубровский отмечает: «Опыт каждого человека свидетельствует, что психический образ сам по себе способен стимулировать действие, регулировать и управлять им. Эта видимость того, что субъективное переживание само по себе управляет, т.е. управляет в качестве некой целеполагающей и побуждающей духовной силы, проистекает именно из элиминированности для субъекта материального носителя образа» [14, 18]. Другими словами, в перспективе от первого лица можно наблюдать, как само субъективное переживание оказывает влияние на другие объекты, явления, а также субъективные переживания, поскольку не ощущаются происходящие при этом процессы в мозге. С позиции же третьего лица, исследуя связь носителя с информацией, необходимо признать, что информационная причинность сводится к кау48 зальному взаимодействию материальных процессов. В частности, в процессе речевой коммуникации отправитель не передает сознанию получателя информацию в «готовом» виде. Организм получателя воспринимает в первую очередь звуковой сигнал, который, проходя несколько этапов преобразования, затем предстает в форме понятого призыва к определенному действию. Дубровский не отрицает роль физических свойств сигнала, но считает их недостаточными для объяснения вызванного словами следствия. Можно предположить, что содержание сообщения принадлежит субъективной реальности на уровне внутренней речи. В случае обращения к другому человеку в субъективной реальности отправителя находится представление о смысле и значении передаваемого сообщения. Механизм и среда передачи речевого сообщения относятся к объективной реальности. Исходя из потребности отправителя происходит синтез предложения, которое должно быть высказано, организовывается и реализовывается программа артикуляции, образуется звуковой сигнал — данные процессы реализуются на уровне отдельных зон мозга (центр Брока, центр Вернике, лобные и задние отделы полушарий). Звуковой сигнал воздействует на слуховые центры мозга получателя, проходит определенные этапы нейронного преобразования, и затем содержание сигнала может предстать в форме субъективной реальности или отразиться в бессознательном действии. Можно согласиться с выводом И.В. Черепанова: «…сохраняя материалистические позиции, мы должны признать, что несмотря на то, что одни и те же информационные данные могут быть реализованы на разных материальных носителях, в конечном счете, каузальная активность присуща именно физическим структурам, а не идеальному содержанию информации. Информационная причинность существует лишь на уровне феноменологического описания самоорганизующихся систем» [21, 165]. Ментальная причинность связана с проблемой свободы воли. По убеждению Дубровского, утверждение о существовании свободы воли необходимо брать в частном виде — этого достаточно для ее признания [9, 31]. В данном вопросе также подчеркивается, что свободное действие определяется желанием, намерением, «независимо от того, чем оно вызвано и каков его результат» [22, 324]. Тогда свобода воли, равно как и ментальная причинность, существует на уровне феноменологического описания, поскольку в перспективе от первого лица недоступно ощущение процессов, происходящих в мозге. Дубровский делает вывод о том, что при свободном переходе от одной мысли к другой человек также управляет мозговыми 49 процессами, однако с позиции первого лица подобное невозможно наблюдать. В эмпирическом же исследовании наблюдается, как один процесс мозговой активности сменяется другим под влиянием внешнего стимула или ввиду особенностей функционирования нервной системы [23]. Поскольку «феномен свободы воли является актом сознания» [22, 323], а последнее в качестве информации воплощено в своем носителе, то возникает вопрос о детерминированности кажущихся свободными действий. Заключение Д.И. Дубровский, основываясь на идеях кибернетики и статистической теории информации, представил информационный подход, в котором учитывается не только синтаксический, но и прагматический, смысловой аспекты информации. Интенциональные ментальные состояния в самом деле могут рассматриваться в качестве информации, которая тесно связана со своим носителем, представляющим собой нейродинамическую систему мозга. Однако требуется дополнительное прояснение отношения воплощенности информации в своем носителе, поскольку, с учетом принципа инвариантности, информация так или иначе реализована в мозговых процессах, что может вести к возможности редукции сознания к мозгу. С данным отношением связаны также феномены свободы воли и ментальной причинности как акты сознания, которые могут быть удовлетворительно объяснены в перспективе от первого лица. Трудности объяснения данных феноменов с позиции нередуктивного материализма могут возникать при их переносе в область нейронаучного исследования. Некоторые вопросы вызывает принцип инвариантности. Он справедлив по отношению к информации, носителем которой является не система мозга, а внешние объекты, ситуации, способные транслировать различные смыслы. На уровне же нейронных процессов та или иная информация реализуется конкретными носителями. В первом случае — в рамках семиотики — исследование мозга играет не столь существенную роль. Принятие второго случая позволит расширить и дополнить теорию сознания Д.И. Дубровского. Несмотря на достижения нейронауки, не все ученые и философы соглашаются с утверждением «Я — это мой мозг», поэтому развитие материалистической теории, в которой сознание понимается как особая функция мозга, не сводимая к процессам в нем, может иметь существенное значение для более тщательной проработки идей нередукционистского направления в философии и науке. 50 СПИСОК ИСТОЧНИКОВ 1. Винер Н. Кибернетика или управление и связь в животном и машине. М.: Советское радио, 1968. 326 с. 2. Соболев С.Л., Китов А.И., Ляпунов А.А. Основные черты кибернетики // Вопросы философии. 1955. № 4. С. 136–148. 3. Винер Н. Кибернетика и общество. М.: Изд-во иностранной литературы, 1958. 200 с. 4. Дубровский Д.И. Философский анализ психофизиологической проблемы: Дисс. … докт. филос. наук: 09.00.00. Ростов-на-Дону, 1968. 632 с. 5. Shannon C.E. The mathematical theory of communication / Shannon C.E., Weaver W. The mathematical theory of communication. Chicago: University of Illinois Press, 1969. Р. 29–102. 6. Weaver W. Some recent contributions to the mathematical theory of communication / Shannon C.E., Weaver W. The mathematical theory of communication. Chicago: University of Illinois Press, 1969. Р. 1–28. 7. Дубровский Д.И. Психические явления и мозг: Философский анализ проблемы в связи с некоторыми актуальными задачами нейрофизиологии, психологии и кибернетики. М.: Наука, 1971. 385 с. 8. Тугаринов В.П. Философия сознания (современные вопросы). М.: Мысль, 1971. 199 с. 9. Дубровский Д.И. Предлагаемая теория // Дубровский Д.И. Проблема сознания: теория и критика альтернативных концепций. М.: ЛЕНАНД, 2019. С. 9–39. 10. Васильев В.В. Трудная проблема сознания. М.: Прогресс-Традиция, 2009. 272 c. 11. Дубровский Д.И. Субъективная реальность и мозг: к вопросу о полувековом опыте разработки «трудной проблемы сознания» в аналитической философии // Дубровский Д.И. Проблема сознания: теория и критика альтернативных концепций. М.: ЛЕНАНД, 2019. С. 140–183. 12. Дубровский Д.И. Об аналитико-синтетическом характере отражательной деятельности мозга: Дисс. … канд. филос. наук: 09.00.00. Донецк, 1962. 232 с. 13. Дубровский Д.И. Информация. Сознание. Мозг: Расшифровка мозговых кодов психических явлений. М.: ЛЕНАНД, 2021. 304 с. 14. Дубровский Д.И. Психические явления и мозг. Философский анализ проблемы в связи с некоторыми актуальными задачами нейрофизиологии, психологии и кибернетики. М.: ЛЕНАНД, 2021. 400 с. 15. Дубровский Д.И. Зачем субъективная реальность, или «Почему информационные процессы не идут в темноте?» (Ответ Д. Чалмерсу) // Вопросы философии. 2007. № 3. С. 90–104. 16. Юлина Н.С. Физикализм: дивергентные векторы исследования сознания // Вопросы философии. 2011. № 9. С. 153–166. 17. Нагуманова С.Ф. Сознание как феноменальная репрезентация (онтологические и методологические проблемы редуктивного объяснения сознания): Дис. … докт. филос. наук: 09.00.01. Казань, 2013. 317 с. 18. Симонов П.В. Лекции о работе головного мозга: Потребностно-информационная теория высшей нервной деятельности. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 1998. 98 с. 19. Симонов П.В. Эмоциональный мозг. М.: Наука, 1981. 216 с. 20. Кузнецов А.В. Когнитивная наука в диалоге культур // Историко-философский альманах. Вып. 6 / Философский факультет МГУ имени М.В. Ломоносова. М.: Издатель Воробьев А.В., 2018. С. 356‒383. 51 21. Черепанов И.В. Квантово-информационная специфика бытия сознания: Дисс. … докт. филос. наук: 09.00.01. Новосибирск, 2017. 315 с. 22. Дубровский Д.И. Проблема свободы воли и нейронаука // Дубровский Д.И. Проблема сознания: теория и критика альтернативных концепций. М.: ЛЕНАНД, 2019. С. 323‒348. 23. Tseng J., Poppenk J. Brain meta-state transitions demarcate thoughts across task contexts exposing the mental noise of trait neuroticism // Nature communications. 2020. N 11. URL: = https://www.nature.com/articles/s41467-020-17255-9) REFERENCES 1. Viner N. Kibernetika ili upravlenie i svyaz` v zhivotnom i mashine. Moscow: Sovetskoe radio, 1968. 326 p. (In Russ.) 2. Sobolev S.L., Kitov A.I., Lyapunov A.A. Osnovny`e cherty` kibernetiki. Voprosy` filosofii. 1955. N 4. P. 136–148. (In Russ.) 3. Viner N. Kibernetika i obshhestvo. Moscow: Izd-vo inostrannoj literatury`, 1958. 200 p. (In Russ.) 4. Dubrovskij D.I. Filosofskij analiz psihofiziologicheskoj problemy`: Dis. … doct. filos. nauk: 09.00.00. Rostov-na-donu, 1968. 632 p. (In Russ.) 5. Shannon C.E. The mathematical theory of communication. In: Shannon C.E., Weaver W. The mathematical theory of communication. Chicago: University of Illinois Press, 1969. P. 29–102. 6. Weaver W. Some recent contributions to the mathematical theory of communication. In: Shannon C.E., Weaver W. The mathematical theory of communication. Chicago: University of Illinois Press, 1969. P. 1–28. 7. Dubrovskij D.I. Psihicheskie yavleniya i mozg: Filosofskij analiz problemy` v svyazi s nekotory`mi aktual`ny`mi zadachami nejrofiziologii, psihologii i kibernetiki. Moscow: Nauka, 1971. 385 p. (In Russ.) 8. Tugarinov V.P. Filosofiya soznaniya (sovremenny`e voprosy`). Moscow: My`sl`, 1971. 199 p. (In Russ.) 9. Dubrovskij D.I. Predlagaemaya teoriya. In: Dubrovskij D.I. Problema soznaniya: teoriya i kritika al`ternativny`h koncepcij. Moscow: LENAND, 2019. P. 9–39. (In Russ.) 10. Vasil`ev V.V. Trudnaya problema soznaniya. Moscow: Progress-Tradiciya, 2009. 272 p. (In Russ.) 11. Dubrovskij D.I. Sub``ektivnaya real`nost` i mozg: k voprosu o poluvekovom opy`te razrabotki “trudnoj problemy` soznaniya” v analiticheskoj filosofii. In: Dubrovskij D.I. Problema soznaniya: teoriya i kritika al`ternativny`h koncepcij. Moscow: LENAND, 2019. P. 140–183. (In Russ.) 12. Dubrovskij D.I. Ob analitiko-sinteticheskom haraktere otrazhatel`noj deyatel`nosti mozga: Dis. … kand. filos. nauk: 09.00.00. Doneczk, 1962. 232 p. (In Russ.) 13. Dubrovskij D.I. Informaciya. Soznanie. Mozg: Rasshifrovka mozgovy`h kodov psihicheskih yavlenij. Moscow: LENAND, 2021. 304 p. (In Russ.) 14. Dubrovskij D.I. Psihicheskie yavleniya i mozg. Filosofskij analiz problemy` v svyazi s nekotory`mi aktual`ny`mi zadachami nejrofiziologii, psihologii i kibernetiki. Moscow: LENAND, 2021. 400 p. (In Russ.) 15. Dubrovskij D.I. Zachem sub``ektivnaya real`nost`, ili “Pochemu informacionny`e processy` ne idut v temnote?” (Otvet D. Chalmersu). Voprosy` filosofii. 2007. N 3. P. 90– 104. (In Russ.) 16. Yulina N.S. Fizikalizm: divergentny`e vektory` issledovaniya soznaniya. Voprosy` filosofii. 2011. N 9. P. 153–166. 52 17. Nagumanova S.F. Soznanie kak fenomenal`naya reprezentaciya (ontologicheskie i metodologicheskie problemy` reduktivnogo ob``yasneniya soznaniya): Dis. … doct. filos. nauk: 09.00.01. Kazan`, 2013. 317 p. (In Russ.) 18. Simonov P.V. Lekcii o rabote golovnogo mozga. Potrebnostno-informacionnaya teoriya vy`sshej nervnoj deyatel`nosti. Moscow: Izd-vo “Institut psihologii RAN”, 1998. 98 p. (In Russ.) 19. Simonov P.V. E`mocional`ny`j mozg. Moscow: Nauka, 1981. 216 p. (In Russ.) 20. Kuzneczov A.V. Kognitivnaya nauka v dialoge kul`tur. In: Istoriko-filosofskij al`manah: Vy`p. 6 / Filosofskij fakul`tet MGU imeni M.V. Lomonosova. Moscow: Izdatel` Vorob`ev A.V., 2018. P. 356‒383. (In Russ.) 21. Cherepanov I.V. Kvantovo-informacionnaya specifika by`tiya soznaniya: Dis. … doct. filos. nauk: 09.00.01. Novosibirsk, 2017. 315 p. (In Russ.) 22. Dubrovskij D.I. Problema svobody` voli i nejronauka. In: Dubrovskij D.I. Problema soznaniya: teoriya i kritika al`ternativny`h koncepcij. Moscow: LENAND, 2019. P. 323‒348. 23. Tseng J., Poppenk J. Brain meta-state transitions demarcate thoughts across task contexts exposing the mental noise of trait neuroticism. Nature communications. 2020. N 11. URL: https://www.nature.com/articles/s41467-020-17255-9) Информация об авторе: Жудина Анастасия Алексеевна — аспирант кафедры истории зарубежной философии философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, ассистент кафедры гуманитарных наук института социальных наук Первого МГМУ имени И.М. Сеченова, тел.: +7 (495) 939-23-15; [email protected] Information about the author: Anastasia A. Zhudina – postgraduate student, Department of History of World Philosophy, Faculty of Philosophy, Lomonosov Moscow State University; assistant lecturer, Department of Humanities, Institute of Social Sciences, I.M. Sechenov First Moscow State Medical University, tel.: +7 (495) 939-23-15; [email protected] Поступила в редакцию 11.01.2024; принята к публикации 05.03.2024 53