Первая встреча с завхозом
Я помнил наказ медсестры о завхозе и том, что она окажет мне помощь, и что больше не подойдет ко мне. И вот завхоз около меня. Сел на край моей койки, тщательно осмотрел меня, спросил, как дела со здоровьем, а затем стал задавать вопросы: кто и откуда родом и какую должность занимал в Красной Армии. Пришлось кривить душой. Говорю: родился в деревне, моего отца в 1930 году раскулачили, все отобрали, а его сослали. Я остался в деревне, в колхоз меня не брали, как сына кулака. Пришлось уйти в город. Там кое-как добывал себе хлеб. Затем началась война. Меня мобилизовали на рытье окопов авиации, нашего руководителя убило. Вижу - у него хорошая шинель. Свое рваное пальто бросил, а шинель на-дел. Кроме того, в кармане оказалась какая-то карта и блокнот. Затем ходил по деревням и сапожничал. Вскоре заболел и очутился у вас.
Как видно, моя выдуманная легенда подействовала на этого отщепенца, немного стал мягче. Конечно, он всему не поверил, это видно из последующих посещений и задававшихся вопросов…
Долго мучили меня ноги. Наконец, начал ходить. Питания не хватало и мне пришлось пойти на помощь больным, которые просили им помочь – выносить их ведра с нечистотами и даже держать их на ведрах. Больные были даже и женского пола. От них перепадали завалявшиеся куски хлеба, кислое молоко и даже сало.
Затем завхоз позвал к себе прожаривать одежду больных и носить воду для кухни. Правда, ведра с водой я не мог нести, в этом убедился мой зверь.
Однажды я упросил отпустить меня в деревню за продуктами. Вошел в первый дом. Увидел в доме целый закром картофеля, но мне отказали. Прошел еще несколько домов – получил шесть штук сырых картошек и вернулся в больницу.
Побег
Только что подошел к больнице, вижу на крыльце стоит медсестра и тихо говорит: «Пока тебя никто не видел, беги скорее.» И указала мне путь следования. «Вот-вот должны появиться за тобой из г.Красного, их вызвал по телефону завхоз».
Я немедленно отправился в путь по глухой снежной дороге. Прошел до 2-х километров и сел в снег – ноги не идут. К вечеру с трудом добрался до деревни Балтутино, где жил товарищ Петр. Зашел к той хозяйке, откуда был увезен в изолятор – у нее оставался мой вещевой мешок. Он был опустошен, якобы вещи взял ее работник-окруженец. Она же сообщила, что им было известно, что я умер.
Взяв свой мешок, отправился к Петру, надеясь, что он мне поможет. Но увы, он оказался тоже больным и лежал в г.Красном, а его здоровенные два брата даже не оставили ночевать и не накормили.
Удрученным покинул их дом. Пошел по домам их деревни. В одном доме оставили на ночь, где потом два дня чинил им детскую обувь, в том числе подшивал и валенки. Эта семья жила бедно, в доме холод, как на улице.
На третьи сутки в этот дом вошла посторонняя женщина, увидела мою работу и про-сила ей отремонтировать обувь. Я согласился.
С какой радостью я шел к этой хозяйке! Она сообщила, что у нее много работы и можно прожить с неделю.
Когда пришел в ее дом, вижу живет она неплохо. Имеет лошадь, корову, овец и свиней. Сама она вдова, имеет двух мальчиков: одному 13 лет, другому 15 лет. Сразу приступил к починке обуви, а ее-то было много. Затем сделал ей два новых пахотных хомута и еще кое-что. Одним словом, хозяйка не давала мне отдыха, эксплуатировала на 100%. Заставляла молоть зерно на самодельном каменном ручном жернове.
Работа была адская, тем более для меня, обессиленного после тифа. Затем посылала к ручью за водой, а выносить ведра с водой из оврага было трудно. Потом был послан в бывшую колхозную ригу на молотьбу ржи, и это тоже было нелегко.
Однажды в полдень в деревню приехал карательный отряд – они собирали окруженцев. Мне пришлось закопаться в омете обмолоченной соломы и явиться к хозяйке только вечером.
В этот вечер хозяйка заявила, что работы у нее больше нет и я могу покинуть ее дом, но тут же спросила меня, не мастер ли я по плотницкому делу, и услышав положительный ответ, сказала: «Можешь остаться до весны.» Ей надо пол в горнице настелить. Я с радостью согласился, думая, как только дождусь весны, тут же удеру от нее к партизанам или про-бьюсь через фронт к своим.
Как на грех, зима была холодная и снежная. Уходить было нельзя. Наконец, появилось солнце, на склонах появились проталины. Каждый день я смотрел на ближайший лес, ждал и там проталины, но признаюсь, таяния снега пока не видно было.
Снова делаю хомуты. Кормила меня хозяйка отдельно, скупо. Ребятам своим давала мясо, молоко, а мне пустой суп и круглые картошки. Причем стало ясно, что хозяйка на-строена против советской власти и часто проклинала большевиков, что они ограбили крестьян и согнали в колхоз, притом восхваляла Гитлера, называя его освободителем. Даже заявила, что она отдаст своих сыновей в армию Гитлера, чтобы скорее уничтожить Советскую власть и, в первую очередь, коммунистов.
После таких разговоров мне становилось не по себе , я возненавидел ее. Однажды хозяйка спрашивает: «А ты-то кто, не коммунист ли тоже?». Пришлось сочинить легенду, что ранее говорил завхозу.
Продолжение публикацииПредыдущая часть публикацииПредисловие к публикации
