Этот напиток является одновременно и коктейлем, и десертом, и чем-то он напоминает грог. Отличный способ согреться в промозглую погоду.
Рецепт достаточно прост. Сварить кофе, процедить, разлить в чашки. На три четверти. В готовый напиток добавить взбитый с сахаром (лучше коричневым) желток и ром (60 грамм) Сливки подаются отдельно. Или. Как вариант, прикрыть кофе пирамидкой из взбитых сливок, которые в свою очередь можно присыпать молотым кофе.
Совет для настоящих ценителей кофе. Если будучи в Швеции вы захотите выпить кофе, то закажите эспрессо.
Туве Янссон. Дочь скульптора.
Хемуль постоял на берегу, задумчиво глядя на тёмные струи, и решил, что река похожа на жизнь. Одни плывут медленно, другие - быстро, третьи переворачиваются вместе с лодкой.
Жизнь Туве Янсон похожа на море.
«Прекрасней всего было то, что море находилось совсем рядом. И хотя с лужайки у дома, где мы с друзьями играли, его видно не было, если вдруг во время игр мы внезапно затихали, до нас долетал шум прибоя», — вспоминала Туве.
Она родилась 1914 году в богемной семье. Папа - скульптор, мама – известная художница.
Иногда я просыпалась по ночам от звуков прекраснейшей музыки, какая только есть на свете, и это были звуки балалайки и гитары. Папа играл на балалайке и на гавайской гитаре, оба инструмента звучали вместе, очень тихо, почти шепотом, пребывая где – то далеко – далеко, а потом звуки все приближались и приближались, уступая место друг другу, так что иногда пела балалайка, а иногда гитара.
Каждое лето семейство Янссонов проводило на островке Пеллинге, недалеко от южного побережья Финляндии.Там они снимали на все летние месяцы рыбацкую сторожку.
Дом зарос жимолостью и диким виноградом, а стены веранды сплошь покрылись мелкими вьющимися розами. В доме сидела бабушка в светло – сером шелковом платье и воспитывала своих детей.
Вот он Муми – дол в концентрированном виде.
Все мы родом из детства.Только в детстве можно выйти рано утром на улицу, а за порогом сказка. Здесь можно найти большой «гигантский камень из чистого серебра», а можно иметь свой собственный айсберг.
Мой айсберг был похож на сломанную крону. С одной стороны виднелся овальный грот, очень зеленый и забранный решеткой из льда. Внизу в воде лед был тоже зеленого цвета, но только другого оттенка; он уходил глибоко в бездну и становился почти черням там, где начиналась опасность. Я знала, что айсберг последует за мной, и ни капельки не беспокоилась.
Детство замечательно тем, что там нет ничего невозможного. А еще, кроме всего прочего, можно вырасти и придумать свой собственный Муми – дол.
Все – таки, имя Туве Янссон стойко ассоциируется с муми-троллями, сказочными персонажами, выдуманными ею еще где - то в 1930 - е годы.Однажды Туве и ее младший брат Пер Улоф завели о чем-то спор. Пер Улоф в качестве довода привел цитату, как он сказал, из философа Канта.Туве не знала, что на это ответить и очень быстро изобразила на стене странное существо, под которым поставила аршинными буквами надпись ИММАНУИЛ КАНТ. Так возник первый муми-тролль.
Ее истории о муми – троллях мне почему – то сказками называть не хочется… Они многоплановы, глубоки, философичны (это даже не пафос!) Мировоззрение Туве никакой формулировке не поддается. В какую - либо известную систему координат впихнуть ее тоже сложновато, да и незачем. В её книгах присутствуют отголоски дзен буддизма и христианства, отсылки ведут к философии Канта. По творчеству Янссон было защищено множество диссертаций, а истории подвергались семиотическому и психоаналитическому анализу.
Ее герои способны влиять на события, изменять людей, муми-троллями болело и болеет не одно поколение. Многие задаются вопросом – почему?
Собственно говоря, речь идет лишь о следующем: не уставать, никогда не терять интерес к чему-либо, и особенно - свою драгоценную любознательность, не бывать равнодушным, в противном случае это значит - умереть. Как просто, не правда ли?
Все - таки говорить о мудрой Туве и обойти молчанием мумиков не получается. Начать с того, что в ее историях начисто отсутствует бинарная логика. Отрицательных персонажей там просто нет, вернее ни одного из героев нельзя назвать безнадежно отрицательным. Взять того же Сниффа. Не очень смелое, неумное, но чрезвычайно амбициозное создание. И если бы только Снифф! А занудный нытик и коллекционер Хемуль, вредная малышка Мю, угрюмая, вечно изнывающая от жалости к себе Миса? Семейство Муми – троллей принимает их всех со смирением просветленного. По логике обитателей Муми - дола
«тот, кто ест оладьи, не может быть злым»
А на завтрак были оладьи, золотистые оладьи с малиновым вареньем. Еще на завтрак была вчерашняя каша, на которую, однако, никто не польстился, поэтому ее решено было оставить на завтра.
Они выстраивают друг с другом такие отношения, что «несовершенные существа» чувствуют себя не только нужными, но и счастливыми. Надо бы поучиться… Чего греха таить, в каждом из нас внутри притаился свой «внутренний Снифф» (да и наверняка свой Хемуль, своя Миса и etc.) Искусство принимать себя такими, какие мы есть... Совершенно дурацкая, банальная фраза принимает совсем другое звучание, если помнить, что не все
«обязательно должно быть так, как ты привык»
С первых страниц своих книг Туве предлагает не только быть собой, но и выйти за рамки общественного мнения. Важнейший момент в жизни ее и творчестве – это свобода. Своя собственная, для личного пользования. Хотя, любой из нас может прислушаться к мудрости этой маленькой, но храброй женщины. Образец идеального мужчины для нее - это конечно Снусмумрик. В этом образе она вывела Виртанена. Он был поэтом, политиком, издателем и, наконец, депутатом парламента. Одна из самых ярких личностей на политической арене Финляндии в 30–50-х годах. Достоверно известно, что знаменитая зеленая шляпа Снусмумрика — прямая отсылка к нему. Его отношение к жизни лучше всего выражает одна фраза, как-то оброненная в разговоре: «Я всегда плыл по течению, и никогда не пытался бороться с волнами». Н-да… Снусмумрик. Как есть Снусмумрик. Хотя его «по течению» иногда обозначает – «бороться с волнами»
«Всю свою жизнь Снусмумрик мечтал сорвать таблички, запрещавшие все, что ему нравилось, и теперь дрожал от нетерпения. Наконец – то! Он начал с таблички «Курить воспрещается» Затем схватил табличку «Запрещается сидеть на траве!» Потом полетела в сторону табличка «Запрещается смеяться и свистеть!» А вслед за ней отправилась табличка «Запрещается прыгать»
У некоторых, говорят, получается прожить свою жизнь, по мере сил срывая «таблички» Сама себе об этом напоминаю с завидной регулярностью.
Дочь скульптора, выросшая в бесконечно счастливой богемной семье, Туве знала, что настоящему мужчине нужна
«лишь шляпа, губная гармошка да курительная трубка», куда же без них. Видимо о мужчинах она знала если не все, то многое.
Все мужчины пируют, и они между собой товарищи, которые никогда друг друга не предают. Товарищ может говорить тебе ужасные вещи, но на завтра все это забыто. Товарищ не прощает, он только забывает, а женщина – она все прощает, но не забывает никогда. Вот так – то! Поэтому женщинам пировать нельзя. Очень неприятно, если тебя прощают. Товарищ никогда не говорит ничего умного, что стоит повторить на следующий день. Он только знает, что теперь ничего такого важного нет.
Вот так – то! Большой знаток по снусмумрикоподобным она знает, о чем говорит. И она действительно мудрая и действительно все понимает!
В ее жизни всегда было нечто незыблемое, стабильное, то, что поддерживало и давало сил. Дом. Та цитадель безопасности и любви, где всегда горит свет, и где тебя ждут, и куда можно всегда вернуться. Одна мысль об этом позволяла преодолевать любые невзгоды и трудности. А еще…
…огонь в печке или камине. Когда огонь разгорается, мы подтаскиваем к нему большое кресло. Мы гасим свет в мастерской и сидим перед огнем, а мама начинает рассказывать: «Жила – была маленькая девочка, такая ужасно красивая, и ее мама так жутко любила ее…» Каждая история должна начинаться одинаково, а потом уже не обязательно рассказывать так уж точно. Мягкий медленный голос звучит в теплой темноте, а ты смотришь в огонь, и никакая опасность на свете не грозит тебе. Все иное где – то снаружи и не может войти в дом. Ни теперь, ни когда – нибудь потом.
Главное – это позволить себе быть счастливым. И у нее даже есть свой «рецепт счастья»
Можно лежать на мосту и смотреть, как течет вода. Или бегать, или бродить по болоту в красных сапожках, или же свернуться клубочком и слушать, как дождь стучит по крыше.
Быть счастливой очень легко.
И еще.
А я только и делала, что летала. Вначале я взмывала ввысь, словно муха, затем осмеливалась вылетать в окно. Самое дальнее расстояние, на которое я была способна летать, - это наискосок по улице. Но если я спускалась вниз, в планирующем полете, я могла держаться сколько угодно, вплоть до самого дна колодца. Там я, разбежавшись, взлетала на улицу и снова поднималась ввысь.
Проходило совсем немного времени, прежде чем на меня обращали внимание. Сначала люди просо стояли, глядя на меня, потом начинали кричать, и указывать на меня, и сбегаться со всех сторон. Но прежде чем они успевали добежать до меня, я разбегалась – и снова я уже лечу в воздухе, и хохочу, и машу им рукой. Они бежали за мной. Они мчались за переносными лестницами, но это тоже не помогало.
Тогда они лишь застывали на месте и мечтали научиться летать.
Когда ты в последний раз чувствовал, как твоя душа выражает себя? Когда в последний раз ты писал стихи? Сочинял музыку? Плакал от радости? Танцевал под дождём? Рисовал что-нибудь? Подносил кошку к лицу? Чинил что-нибудь сломанное? Лазил по горам? Гулял на восходе солнца? Беседовал до зари? Когда последний раз ты сидел один в тишине, путешествуя по глубинам своего существа? Когда в последний раз ты говорил «привет» своей душе?
Туви Янсон всегда помнила, как это быть счастливой. Своими историями эта северная волшебница с лицом Питера Пэна напоминает, что быть счастливой – это легко … нужно лишь каждое утро говорить своей душе «привет».
Такая вот внутренняя Монголия.
30 октября в Филармоническом зале нашего города состоялось открытие джазового абонемента. О первом отделении я уже писала в предыдущем посте. Так если первое отделение концерта было окрашено национальным колоритом: тувинские народные костюмы на исполнителях, традиционные национальные инструменты, вековые песни кочевников, то второе отделение было поистине интернациональным. Так как на одну сцену вышли сразу представители пяти стран: Кевин МАХОГАНИ — (США) — вокал; Даниил КРАМЕР (Россия) — рояль, Роберт АНЧИПОЛОВСКИЙ (Израиль) — альт — саксофон, Саймон СТАР (Польша) — контрабас, Гаспер БЕРТОНСЭЛ (Словения) — ударные. 
