Немного не в тему - не про заработок в интернете
Перебирал архив, натолкнулся на свою, как мне кажется, интересную запись из переписки с Виктором Лошаком бывшим главредом "Огонька" и "Известий". Четыре года назад даже опубликовали практически полностью это письмо в "Известиях". Многое сегодня изменилось, в журналистике в целом по-моему в худшую сторону. В заработке лично для меня - в лучшую. Хотелось бы, чтобы народ высказывался. Может четыре года назад я что-то наврал?
"Бумажным" дедушкам от "эбонитовых" парней
Прочитал мнение уважаемого Виктора Лошака, касаемо "пластмассовых" мальчиков, легко совмещающих за "штуку баксов" и развлечение, и журналистское ремесло. Статья вызвало двоякое чувтсво: с одной стороны, вроде бы я полностью согласен, а с другой есть что сказать в ответ. Мне как и "пластмассовым" мальчикам, уже за 30 (точнее 33 года), мой доход впоследнее время стабильно тоже составляет "штуку баксов", а нередко и больше, но коптеть не приходится. Жизнь заставляет пылать, сгорая на глазах, порою в прямом смысле слова.
Виктор Лошак, на мой взгляд, обозначил четыре основных критерия принадлежности к "пластмассовым" хлопцам: возраст, доход, происхождение из интернета, а также непомерный творческим эгоизм, из которого вытекают ограниченность чувств и скупость языка. Правда автор забыл добавить еще один показатель - место основного проживания. Уверяю вас, что в провинции, за исключением нефете-газовых северов, 30 тысяч рублей в месяц - для журналиста доход невероятно высокий, достижимый единицами. В краевых центрах заработок составляет от 5 до 15 тысяч, в городах поменьше, в районках от 2 500 до 10.000. Подавляющее большинство региональных журналистов получают от 4 до 6 тысяч рублей, а не долларов. Неудивительно, что у провинциальной журналистики стало "женское лицо". На то, что платит большинство СМИ семью не прокормишь.
Я живу в провинции, разрываясь между Армавиром Краснодарского края (работа) и Ставрополем (семья). Чтобы заработать свою "штуку-другую баксов" мне приходилось в прошлом году работать на пяти направлениях сразу. Первое - работа в частном еженедельнике на 12 полосах. Корреспондент, он же редактор, он же верстальщик - до 5 тысяч. Собкор официального регионального издания от 5 до 12 тысяч. Ведущий, он же автор, он же режиссер и редактор еженедельной информационно-аналитической программы на местном телевидении - 4 тысячи. Статьи в центральные, а также специализированные издания - до 6 тысяч. Хвала демократии, есть еще и выборы, которые без журанлистов не обходятся. Поверьте, на развлечение, даже при огромном желании времени не остается. Его не хватило даже на семейную жизнь - в итоге жена со мною развелась. Здоровья тоже не прибавилось.
Где в этом постоянном цейтноте до творчества, до стиля, до языка? Вот и этот комментарий пишу урывками за 400 с лишним километров от дома в очередной командировке, отложив "хлебную" работу. Я с удовольствием писал бы (было время и писал) душещипательные истории, после которых в редакцию идет вал писем, или ведущие на улицу протестующий народ статьи. Заодно шлифовал бы свой стиль, обогаящая себя, своих читателей и зрителей, затаенными сокровищами русского языка. Но некогда, время не позволяет "коптеть" над качественным текстом.
Время не позволило даже получить нормального образования. Может быть в этом главное отличие "эбонитовых" парней из провинции от "пластмассовых" мальчиков и "бумажных" дедушек с классическим университетским образованием? У нас свои "университеты". Мои - это завод, воздушно-десантные войска, с десяток разных занятий и, в конце концов, журанлистика. Журналистика за восемь лет выжала все соки, а морального удовлетворения не дала. Кто такой региональный журналист? Презерватив, которым понукает хозяин в лице государства или частного лица. Тебя гонят ото всюду как собаку, твои материалы безжалостно режут и просто выбрасывают. В глянцевых изданиях пигмеи пера даже снизу умудряются смотреть свысока. Большинство изданий, печатных и сетевых не платят за опубликованные материалы, пиратски их воруя. Даже такая уважаемая контора как "ИТАР-ТАСС" не считает должным расплатиться за использованные фотографии, сделанные мною по ее заказу.
Степень свободы близка к нулю. Особенно, когда ты нищ. Приходилось выбирать между нищей свободой и унизительными подачками. Мне даже приходилось собирать бутылки, алюминиевые банки, чтобы купить хлеба детям. На работу и обратно в иные времена ходил пешком по пять километров в одну сторону, это не считая рысканья за материалом по городу. Летом, чтобы ребенок не остался без витаминов, вставал в пять часов утра и обирал абрикосы, вишню в соседних полисадниках...
Уверяю вас, что вкус жизни как пишет бывший главный редактор "Московских новостей" и "Огонька" в провинции ощущается "во всей ее прелести и горечи", в том числе и теми журналистами "кому за 30".
Нищета - это только часть провинциальной жизни, но именно она делает большинство местных журналистов несвободными. На местах нет никаких ниш в журналистике, все ограничено и схвачено. Слово не так, и ты уволен. Тех, кто постарше подпирают вчерашние студенты, режущие по самой кромке жизни, особо не углубляясь в тему.
Мне в каком-то смысле повезло, я волен писать что хочу, говорить на телевидении что считаю нужным - мне никто не диктует, что нужно, но и не платят так, чтобы я мог обеспечить семью вкалывая хотя бы на двух, а не больше работах. В любой момент я могу бросить журналистику. Она мне порядком поднадоела и вместо мечты моего детства стала каторгой, трудовой повинностью молодости. Ни загруженность меня тревожит, а бездушье и вакуум. Слово, даже честное слово, уже никак не отзывается в сердцах людей, превратившихся из великого народа в ленивую публику, читающую для развлечения, смотрящую для восполнения дефицита настоящих чувств и искрених эмоций. Эрзац-рафинад. Наша журналистика упрямо движется к худшим западным стандартам: "Чужая смерть, чужая постель, чужой кошелек". Правда в еще худшем, чем на Западе исполнении. Но кто нас ведет туда, какие хозяева и редактора? Разве не те же "бумажные" дедушки, привыкшие в советские времени выгонять количество строк и сантиметров, идя зачастую по самому легкому пути?
"Эбонит" тоже своего рода пластмасса, но гораздо прочнее, чем ПЭТ или ПВХ и намного безопаснее. Надеяться приходится только на себя и таких же ребят. В Москве нас никто не ждет, но мы туда особо не рвемся. Не говорю, что провинция сильнее центра - в центральных изданиях несомненно больше талантливых людей, у которых лучше образование, шире кругозор. Но вот настоящий вкус жизни, почувствовать крайне тяжело. Немало талантливых журналистов переместилось в Москву, и что стало с большинством из них? Одряхлели, стали смотреть на всё свысока, почувствовали разницу в уровне...
Дряхлеют не только в Москве да в Питере, но и в региональных центрах. В апреле я окончательно переезжаю в Ставрополь. Займусь ли я там любимым делом, журналистикой? Не знаю. Попытался поискать там работу. Мест нет или предлагают максимум четыре тысячи в месяц. Удивительно, что даже не интересуются ни предложенными записями моих телепередач, ни статьями - своих журналистов на Ставрополье навалом, здешний университет обеспечил кадрами местные издания на много лет вперед. Поражает другое - с удивлением смотрят на журналиста, приехавшего на новой иномарке с личным ноутбуком в кожаной сумке, цифровым фотоаппаратом и диктофоном. У моих ставропольских коллег в голове похоже не укладывается как их коллега, а тем более из какого-то затрапезного Армавира мог столько заработать журналистикой? Секрет прост: не надо бояться работы, не надо бояться высказывать СВОЮ точку зрения, опасаясь за место, не надо бояться рисковать.
В Ставрополе я не пропаду, вот только бы хотелось заниматься любимым делом, журналистикой. Только вот где? Чтобы хватило средств выплачивать алименты на содержание двоих детей (минимум 5 тысяч), оставшихся с бывшей супругой, чтобы жить своей жизнью. Сколько лет мне понадобиться, чтобы добиться моих "кубанских" доходов (хотя бы половины) и нынешней степени творческой свободы? Ценой каких усилий? Вот я и прошу совета, у Виктора Лошака, да и у других корифеев нашего ремесла, что делать мне: плюнуть на настоящую журналистику и "забить на всех", став "пластмассовым" мальчиком или остаться самим собой? Или сменить профессию? Вообще, нужно ли наше ремесло людям? Наверняка, ни у одного меня такая вот дилемма...
P.S.Извиняюсь за стиль, лексику, орфографию и пунктуацию. На обработку нет времени. Посылаю свое мнение с листа.
Перебирал архив, натолкнулся на свою, как мне кажется, интересную запись из переписки с Виктором Лошаком бывшим главредом "Огонька" и "Известий". Четыре года назад даже опубликовали практически полностью это письмо в "Известиях". Многое сегодня изменилось, в журналистике в целом по-моему в худшую сторону. В заработке лично для меня - в лучшую. Хотелось бы, чтобы народ высказывался. Может четыре года назад я что-то наврал?
"Бумажным" дедушкам от "эбонитовых" парней
Прочитал мнение уважаемого Виктора Лошака, касаемо "пластмассовых" мальчиков, легко совмещающих за "штуку баксов" и развлечение, и журналистское ремесло. Статья вызвало двоякое чувтсво: с одной стороны, вроде бы я полностью согласен, а с другой есть что сказать в ответ. Мне как и "пластмассовым" мальчикам, уже за 30 (точнее 33 года), мой доход впоследнее время стабильно тоже составляет "штуку баксов", а нередко и больше, но коптеть не приходится. Жизнь заставляет пылать, сгорая на глазах, порою в прямом смысле слова.
Виктор Лошак, на мой взгляд, обозначил четыре основных критерия принадлежности к "пластмассовым" хлопцам: возраст, доход, происхождение из интернета, а также непомерный творческим эгоизм, из которого вытекают ограниченность чувств и скупость языка. Правда автор забыл добавить еще один показатель - место основного проживания. Уверяю вас, что в провинции, за исключением нефете-газовых северов, 30 тысяч рублей в месяц - для журналиста доход невероятно высокий, достижимый единицами. В краевых центрах заработок составляет от 5 до 15 тысяч, в городах поменьше, в районках от 2 500 до 10.000. Подавляющее большинство региональных журналистов получают от 4 до 6 тысяч рублей, а не долларов. Неудивительно, что у провинциальной журналистики стало "женское лицо". На то, что платит большинство СМИ семью не прокормишь.
Я живу в провинции, разрываясь между Армавиром Краснодарского края (работа) и Ставрополем (семья). Чтобы заработать свою "штуку-другую баксов" мне приходилось в прошлом году работать на пяти направлениях сразу. Первое - работа в частном еженедельнике на 12 полосах. Корреспондент, он же редактор, он же верстальщик - до 5 тысяч. Собкор официального регионального издания от 5 до 12 тысяч. Ведущий, он же автор, он же режиссер и редактор еженедельной информационно-аналитической программы на местном телевидении - 4 тысячи. Статьи в центральные, а также специализированные издания - до 6 тысяч. Хвала демократии, есть еще и выборы, которые без журанлистов не обходятся. Поверьте, на развлечение, даже при огромном желании времени не остается. Его не хватило даже на семейную жизнь - в итоге жена со мною развелась. Здоровья тоже не прибавилось.
Где в этом постоянном цейтноте до творчества, до стиля, до языка? Вот и этот комментарий пишу урывками за 400 с лишним километров от дома в очередной командировке, отложив "хлебную" работу. Я с удовольствием писал бы (было время и писал) душещипательные истории, после которых в редакцию идет вал писем, или ведущие на улицу протестующий народ статьи. Заодно шлифовал бы свой стиль, обогаящая себя, своих читателей и зрителей, затаенными сокровищами русского языка. Но некогда, время не позволяет "коптеть" над качественным текстом.
Время не позволило даже получить нормального образования. Может быть в этом главное отличие "эбонитовых" парней из провинции от "пластмассовых" мальчиков и "бумажных" дедушек с классическим университетским образованием? У нас свои "университеты". Мои - это завод, воздушно-десантные войска, с десяток разных занятий и, в конце концов, журанлистика. Журналистика за восемь лет выжала все соки, а морального удовлетворения не дала. Кто такой региональный журналист? Презерватив, которым понукает хозяин в лице государства или частного лица. Тебя гонят ото всюду как собаку, твои материалы безжалостно режут и просто выбрасывают. В глянцевых изданиях пигмеи пера даже снизу умудряются смотреть свысока. Большинство изданий, печатных и сетевых не платят за опубликованные материалы, пиратски их воруя. Даже такая уважаемая контора как "ИТАР-ТАСС" не считает должным расплатиться за использованные фотографии, сделанные мною по ее заказу.
Степень свободы близка к нулю. Особенно, когда ты нищ. Приходилось выбирать между нищей свободой и унизительными подачками. Мне даже приходилось собирать бутылки, алюминиевые банки, чтобы купить хлеба детям. На работу и обратно в иные времена ходил пешком по пять километров в одну сторону, это не считая рысканья за материалом по городу. Летом, чтобы ребенок не остался без витаминов, вставал в пять часов утра и обирал абрикосы, вишню в соседних полисадниках...
Уверяю вас, что вкус жизни как пишет бывший главный редактор "Московских новостей" и "Огонька" в провинции ощущается "во всей ее прелести и горечи", в том числе и теми журналистами "кому за 30".
Нищета - это только часть провинциальной жизни, но именно она делает большинство местных журналистов несвободными. На местах нет никаких ниш в журналистике, все ограничено и схвачено. Слово не так, и ты уволен. Тех, кто постарше подпирают вчерашние студенты, режущие по самой кромке жизни, особо не углубляясь в тему.
Мне в каком-то смысле повезло, я волен писать что хочу, говорить на телевидении что считаю нужным - мне никто не диктует, что нужно, но и не платят так, чтобы я мог обеспечить семью вкалывая хотя бы на двух, а не больше работах. В любой момент я могу бросить журналистику. Она мне порядком поднадоела и вместо мечты моего детства стала каторгой, трудовой повинностью молодости. Ни загруженность меня тревожит, а бездушье и вакуум. Слово, даже честное слово, уже никак не отзывается в сердцах людей, превратившихся из великого народа в ленивую публику, читающую для развлечения, смотрящую для восполнения дефицита настоящих чувств и искрених эмоций. Эрзац-рафинад. Наша журналистика упрямо движется к худшим западным стандартам: "Чужая смерть, чужая постель, чужой кошелек". Правда в еще худшем, чем на Западе исполнении. Но кто нас ведет туда, какие хозяева и редактора? Разве не те же "бумажные" дедушки, привыкшие в советские времени выгонять количество строк и сантиметров, идя зачастую по самому легкому пути?
"Эбонит" тоже своего рода пластмасса, но гораздо прочнее, чем ПЭТ или ПВХ и намного безопаснее. Надеяться приходится только на себя и таких же ребят. В Москве нас никто не ждет, но мы туда особо не рвемся. Не говорю, что провинция сильнее центра - в центральных изданиях несомненно больше талантливых людей, у которых лучше образование, шире кругозор. Но вот настоящий вкус жизни, почувствовать крайне тяжело. Немало талантливых журналистов переместилось в Москву, и что стало с большинством из них? Одряхлели, стали смотреть на всё свысока, почувствовали разницу в уровне...
Дряхлеют не только в Москве да в Питере, но и в региональных центрах. В апреле я окончательно переезжаю в Ставрополь. Займусь ли я там любимым делом, журналистикой? Не знаю. Попытался поискать там работу. Мест нет или предлагают максимум четыре тысячи в месяц. Удивительно, что даже не интересуются ни предложенными записями моих телепередач, ни статьями - своих журналистов на Ставрополье навалом, здешний университет обеспечил кадрами местные издания на много лет вперед. Поражает другое - с удивлением смотрят на журналиста, приехавшего на новой иномарке с личным ноутбуком в кожаной сумке, цифровым фотоаппаратом и диктофоном. У моих ставропольских коллег в голове похоже не укладывается как их коллега, а тем более из какого-то затрапезного Армавира мог столько заработать журналистикой? Секрет прост: не надо бояться работы, не надо бояться высказывать СВОЮ точку зрения, опасаясь за место, не надо бояться рисковать.
В Ставрополе я не пропаду, вот только бы хотелось заниматься любимым делом, журналистикой. Только вот где? Чтобы хватило средств выплачивать алименты на содержание двоих детей (минимум 5 тысяч), оставшихся с бывшей супругой, чтобы жить своей жизнью. Сколько лет мне понадобиться, чтобы добиться моих "кубанских" доходов (хотя бы половины) и нынешней степени творческой свободы? Ценой каких усилий? Вот я и прошу совета, у Виктора Лошака, да и у других корифеев нашего ремесла, что делать мне: плюнуть на настоящую журналистику и "забить на всех", став "пластмассовым" мальчиком или остаться самим собой? Или сменить профессию? Вообще, нужно ли наше ремесло людям? Наверняка, ни у одного меня такая вот дилемма...
P.S.Извиняюсь за стиль, лексику, орфографию и пунктуацию. На обработку нет времени. Посылаю свое мнение с листа.
